Часть 1-я. Натуралистическая

Шпицбергену повезло: Гольфстрим добрался и сюда, западное побережье архипелага обласкано его теплыми водами. Поэтому климат довольно мягкий, несмотря на смешное расстояние до Северного полюса – примерно 1000 км. Из-за низкой влажности сухие снежинки не закрепляются прочно на поверхности земли и «кочуют» вместе с частыми порывистыми ветрами.

Проблему слишком долгой зимы местные жители решили радикально – разделили на два сезона. Теперь у них 5 времен года: весна, лето, осень и зима в ассортименте – темная полярная и светлая. Все же не так обидно. Кстати, светлая зима, говорят, самое позитивное и жизнеутверждающее время года на свете. Но прочувствовать это дано тому, кто пережил полярную ночь.

Главный представитель фауны Шпицбергена – белый медведь. На островах архипелага их примерно в 1,5 раза больше, чем людей. Но не вздумайте попросить в местном ресторане фирменное блюдо из тушеной медвежатины. В лучшем случае подумают, что вы – адепт черного юмора. Медведь – самое охраняемое животное на Шпицбергене. И дорожные знаки с его изображением не только предупреждают об опасности, но и напоминают: запрещено тревожить белых медведей, запрещено кормить (интересно, кому такое может прийти в голову?) и боже упаси стрелять в медведя, если только это не самооборона в самом крайнем случае.

Если окажетесь на Шпицбергене летом, не упускайте яркого полночного солнца – отправляйтесь гулять. Прозрачный до звона воздух, да нет, не воздух – эфир! – в котором прочерчены высокие тени гор. Пуховый туман бесшумно и радостно летит над поверхностью залива – потом дома будете вспоминать и медитировать.

Шпицберген – никакая не арктическая пустыня, 13% территории летом покрывается растительностью. «Маленькие, но гордые», сказочно красивые цветы очаровывают абсолютно всех. Их здесь около 150 видов, причем большинство – эндемики, а значит, произрастают на ограниченной территории, скорее всего – только здесь, и еще на Земле Франца-Иосифа.

Собираясь гулять, примите необходимые меры предосторожности, потому что безответственных туристов здесь иногда «мишка кушал», как сказал наш русскоговорящий знакомый Йохан. Если умеете стрелять, захватите карабин, его можно арендовать в любом спортивном магазине. Но лучше всего взять с собой гида, у которого и ружье имеется, и опыта достаточно, чтобы избежать стрельбы в случае чего.

Часть 2-я. Историческая

Если бы на Шпицбергене было коренное население, оно наверняка придумало какой-нибудь миф или легенду о происхождении островов. Например, такую: «Когда Бог создавал Землю, у него осталась ненужная пригоршня камней. Он бросил камни в сторону Северного полюса и забыл о них. Вот из тех забытых Богом камней и появился Шпицберген…»

Но, как известно, коренного населения на этих островах никогда не было, поэтому мифология и история места начались с появлением пришельцев.
О его «официальном» открытии доподлинно известно следующее: в 1596 году голландский мореплаватель Виллем Баренц открыл новую землю и сделал запись в своем журнале: «Здесь нет ничего, кроме гор и остроконечных шпилей, мы назвали эту землю Шпицберген» (в переводе – «земля острых гор»). Баренц первым нанес на карту очертания части архипелага, но не задержался здесь надолго: уже третий год он тщетно искал в этих краях Северо-Восточный проход.

Через год в Европу пришла весть об открытых островах, вокруг которых в изобилии водились киты, тюлени и моржи. И вовремя – начинался золотой век китобоев. Европа, оправившись после войн и эпидемий, остро нуждалась в новых товарах. Например, в масле, которое вытапливали из китового жира – оно использовалось для светильников и изготовления мыла, китовый ус шел на корсеты и кринолины. Английские, голландские, испанские, французские суда заполонили арктические воды.

К 1612 году охота на Шпицбергене стала массовой. Сначала китов били прямо у берегов и в заливах, а жир вытапливали тут же на суше. Когда жертвы ушли в открытое море, их преследовали китобойные флотилии. Практически полностью тогда был истреблен обитавший в акватории Шпицбергена большой гренландский кит. Завидная добыча – слой жира у него достигал 30 см, так что забитое гарпунами мертвое животное, весившее до 100 тонн, не шло ко дну.

Если в середине XVII века кораблям в окрестностях архипелага приходилось буквально прокладывать себе путь среди огромных животных, то ко второй половине XVIII века суда возвращались в Европу пустыми – все было кончено.

В следующие 150 лет Шпицберген был интересен лишь охотникам – все тем же поморам да появившимся норвежским зверобоям, а также первым научным экспедициям.

Так продолжалось, пока в конце XIX века сюда не добралась угольная лихорадка. О месторождениях догадывались давно, но добыча угля стала актуальной только теперь – и опять на архипелаг отовсюду потянулись предприимчивые люди. Очевидно, больше других преуспел американец Джон Манро Лонгйир, построивший на острове первые шахту и поселок.

Новый виток интернациональной хозяйственной деятельности на архипелаге потребовал решения вопроса о его статусе. Кто наведет порядок, рассудит споры, будет следить за экономической деятельностью и использованием природных ресурсов на островах? Их «ничейность» стала проблемой. Провели несколько раундов переговоров, которые, правда, окончились ничем.
Наконец в 1920 году в Париже состоялось подписание международного договора о Шпицбергене, по которому полный суверенитет передавался Норвегии. Одновременно договор предоставлял всем государствам-участникам свободный доступ к ведению там хозяйственной и научной деятельности и устанавливал запрет на использование Шпицбергена в военных целях. Советская Россия не принимала участия в парижской конференции. Однако в 1924 году СССР признал суверенитет Норвегии над архипелагом, а затем присоединился к договору о Шпицбергене. В начале 30-х годов был организован советский трест «Арктикуголь», который занимался разработкой трех месторождений на острове Западный Шпицберген, снабжавших углем Мурманскую и Архангельскую области.

Во время второй мировой войны Шпицберген вместе с омывающими его водами стал местом боевых действий. Население эвакуировали суда английских ВМС: из норвежских поселков – на север Англии, из советских – в Архангельск, перед отходом запасы угля подожгли. Оставшийся на острове немногочисленный норвежский гарнизон потерпел поражение в неравной схватке с немецкими войсками. Немцы заняли Шпицберген в 1941 году. Большинство шахт были взорваны, поселки разрушены.

За послевоенным периодом возрождения хозяйства пришло похолодание в отношениях – все здесь было как на материке. Два лагеря – норвежский и советский – жили обособленно. Хозяйство вели образцово-показательно: ни та ни другая сторона не хотела ударить в грязь лицом перед соседями. Но дружили, в праздники приглашали друг друга в гости, устраивали соревнования и концерты. В будни добывали уголь: вырабатывая одни рудники, разведывали месторождения для строительства других.
Развал СССР привел к кризису в делах треста «Арктикуголь». Стране опять стало не до Шпицбергена, и в 1998-м был законсервирован шахтерский поселок Пирамида.

Население трех норвежских городков Лонгйир, Свеагруве и Ню-Олесунн постоянно растет, в то время как численность русской общины (она теперь сконцентрирована в Баренцбурге) со времен второй мировой войны уменьшилась в несколько раз.

Часть 3-я. Промышленная